«Русские»художники на израильской почве Тот, ктопобывал в Израиле, знает, сколько в этой малюсенькой стране можно встретить(при всей кажущейся однотипности пустынной зоны) природных и климатическихпарадоксов, как уживаются здесь в самых разнообразных сферах жизни полярныеявления. В области изобразительного искусства этой страны – то же самое: здесьживут и творят много мастеров кисти и резца, разнящихся между собой, какпустыня и оазис. Особенно проявилось различие после массового наплыварепатриантов из бывшего Союза, причем немало их прибыло на Землю Обетованную 30и более лет назад. Сейчас мнезахотелось представить читателям журнала «Семь искусств» нескольких израильскихрусскоговорящих художников и проследить, насколько перемещение из страны встрану отразилось на их творчестве и миропонимании. Беседы с нимипроходили в разные годы, по нескольку раз. Они и сегодня активно работают наизбранном поприще. Мои беседы с ними – чисто журналистские, но при оценкетворчества этих художников я ссылаюсь на высказывания ныне покойного известногодоктора искусствоведения Григория Островского –универсального искусствоведа, тонкого художественного критика, выпускникаЛенинградского университета, ученика Н.Н. Пунина и В.Ф. Левинсона-Лессинга,И.И. Иоффе и М.С. Кагана. Игорь Палей. Экспрессиямысли и чувства Моезнакомство с Игорем Палеем произошло в 1995 году. Еще недавно он разгуливал попроспекту Руставели в Тбилиси, тому самому проспекту, который блистал томнымикрасавицами и шумными жестикулирующими красавцами-джигитами, проспекту,манившему витринами магазинов, кафе, ресторанов, художественных салонов илавок, предлагавших туристам изысканные поделки народных умельцев. К моментуотъезда из Грузии художника Палея «на родину предков» (так информировалагрузинская пресса своих читателей) проспект уже поблек и носил на себе следыпобоищ между звиадистами и оппозиционными войсками. Однако неистребимый духартистизма, добросердечия, гостеприимства остался и в талантливом народегрузинском, и в столице Грузии, и в главном ее проспекте. Именно этот духвпитал в себя художник.
Игорь Палей Нельзярассматривать характер, темперамент человека в отрыве от географической среды,взрастившей его. Климат и природа, традиции и образ жизни, безусловно,оставляют след на творческой личности. Следует особоподчеркнуть, что в период, когда во всей стране, именовавшейся СоветскимСоюзом, властвовала жестокая цензура, насильно втискивавшая творцов в рамкисоцреализма, в Грузии художники были почти вне рамок этой цензуры, и, глядя наих работы, коллеги из России завистливо восклицали: «У нас такое не проходит!» Благодарятворческой свободе, искусство Игоря Палея имело возможность развиваться, и небезуспешно, о чем свидетельствуют многочисленные публикации на географическойродине о выставках художника и о его произведениях. …Высокий,загорелый, скуластый, Игорь Палей легко входит в контакт и охотно, вопрекисложившемуся у меня мнению о том, что художники – народ малоразговорчивый,ведет беседы на отвлеченные темы, философствует о своем понимании искусства. – Игорь,вы являетесь представителем абстрактного искусства, пусть и с универсальнойинтерпретацией его принципов (по определению специалистов). Как давно вы началиписать именно такие полотна?  Автопортрет
– Я рисуюстолько, сколько помню себя. С раннего детства в моем воображении роилисьабстрактные образы, но, будучи ребенком, я, конечно, не подозревал, что насвете уже существуют абстракционизм, кубизм, сюрреализм и прочие «измы». Лишьповзрослев, я понял, что абстракционизм уже повлиял на эстетическое сознаниеобщества ХХ века. – Вашиработы очень эмоциональны, яркость палитры буквально ослепляет буйствомнасыщенного цвета. Посвященный зритель, разумеется, умеет их читать, анепосвященный, как правило, хотел бы разъяснений. – Я ничегоникогда не разъясняю. Просто я мыслю образами, рождающимися в подсознании, иневольно они могут ассоциироваться у зрителя с морем, небом, цветами и дажекосмосом. Художник, в широком смысле слова, может именовать себя таковым толькотогда, когда открывает для других что-то новое. Когда я пишу, я не думаю окаких-либо страданиях или радостях, в моих полотнах нет никакой философии. Самажизнь рождает искусство. Если мои дни протекают без перемен, движения, то и вмоем искусстве застой. Смена места, увлечения, любовь, какие-либо сильныевпечатления от увиденного являются для меня своего рода допингом, заставляющимбраться за кисть. Истоки вдохновения – в самой жизни, а моя эмоциональность –исток неоднозначного восприятия этой жизни. Искусство же – это тайна, которуюникому не дано постичь.  Рождение библейского символа жизни
– Скажите,Игорь, когда вы ехали сюда, на что вы надеялись? – На то, чтосмогу здесь себя реализовать. – Ну, икак? – Я чувствуюв себе большой потенциал, но он пока еще не реализован. В какой-то степениэтому мешает недостаток общения, незнание языка. 
Вечерняя радуга– Но,насколько мне известно, у вас уже были здесь персональные выставки. И совсемнедавно вы участвовали в групповой экспозиции в Тель-Авиве. И это тоже нашлоотражение в прессе.
О том, чтодва года жизни в Нетании для Игоря не были бесплодными, свидетельствуют ивыставки, и отклики «русской» и ивритской печати. А в журнале «Израиль-2000»Игоря Палея представляют как израильского посланца искусства за рубежом. Воткак оценивает работы художника искусствовед профессор Григорий Островский: «КартиныИ. Палея праздничны и жизнерадостны. В них ощущается жизненная итворческая энергия художника, экспрессия мысли и чувства, живописныйтемперамент, влюбленность в яркие, звонкие краски реального и фантастическогомиров». Секрет притягательности его произведений Г. Островский видит и влиричности, и в оптимизме, и в умении приобщить нас к сопереживанию,возможности увидеть мир его внутренним зрением. Меняинтересует, отличаются ли полотна художника грузинского периода отизраильского. – Здесь онистали более светлыми, – отвечает Игорь и поясняет, – может быть, из-за обилиясолнца и более спокойной обстановки. Хотя, впрочем, и нервотрепка случается. Прощаясь сИгорем, я заметила, что всего лишь за два года пребывания в Израиле он добилсяопределенного успеха, а ведь впереди у него для более полной реализации всяжизнь. На что он мне ответил: «Любая творческая личность, реализуясь,развивается, а развиваясь, реализуется. Именно к этому я и стремлюсь». *** А потом ИгорьПалей переехал из Нетании в Иерусалим – и в последние лет десять выпал из полямоего зрения. Но вот 2 апреля 2009 года в Иерусалиме, во Всемирном центрепрогрессивного иудаизма состоялось открытие его очередной персональнойвыставки. В связи с этим у меня появилась перед выставкой возможность познакомитьсяс его последними работами, наверстать упущенную за прошедший период информациюо нем (впрочем, приглашения на выставки Игорь посылал мне регулярно, но я имине могла воспользоваться). Какоказалось, переезд в Иерусалим принес художнику более комфортный настрой натворчество. Из его мастерской, расположенной на застекленной веранде,открывается прекрасный вид, а сама жизнь в столице для него отличается тем, что«в этом городе совсем другие лица, другие люди и другой воздух… Работать,творить – самое место в Иерусалиме». Так считает Игорь.  Феникс, птица жизни
Гимн сюрреализму
Полотна,написанные Палеем за последние годы, на первый взгляд, мало отличаются отпрежних. Они узнаваемы по стилистике, содержанию, мажорной цветомузыке,колористическим контрастам и гармониям. Но есть в них и нечто новое, чтосвидетельствует о не зря потраченных годах. Чувствуется профессиональный рост,еще больше стало эмоций и экспрессии, одновременно стало более явным лирическоеначало. Если прежде у него было больше абстракционизма в симбиозе с кубизмом,то сейчас это – синтез абстракционизма с сюрреализмом. Игорь неотносится к тем художникам, которые всю жизнь экспериментируют. Он верен себе иработает так, как когда-то начал. Я спросила его, не хочется ли ему попробоватьсебя в другом направлении. Он ответил, что не ставит себе целью быть вернымсебе, просто он садится писать то, что зарождается в уме. У него свойиндивидуальный вариант интерпретации универсальных принципов абстрактнойживописи, возможности которой неисчерпаемы, хотя, может быть, она в какой-тостепени и стала уже достоянием истории. Ему интересно работать именно так,потому что «так» он ни на кого не похож, «так» он может сказать свое слово вискусстве. Как правило,Игорь не дает названий своим работам, такая возможность предоставляетсязрителю. Любопытно, что некоторые религиозные люди, посмотрев его работы,убеждают его в том, что он, сам того не зная, является человеком верующим. «Данет, я человек светский», – говорит он в ответ. А те ему: «В твоих работах естькаббала и скрытый божественный смысл!» Возможно, такое ощущение возникает узрителя из-за мощной энергетики, которую излучают его работы. Если долго стоятьперед полотнами и фантазировать, можно увидеть некий вторичный план, какие-топредметы, образы, контуры. В картинах Игоря всегда сочетаются илипротивоборствуют стихии воды, небес, далекого космоса. Любит он изображать ицветы. И еще появились у него в дополнение к причудливо извивающимся лентам иптицам такие детали, как яйцо, бабочка. На вопрос, какой смысл он в нихвкладывает, художник ответил: – Природасоздала совершенные формы – шар, овал. Я их помещаю, во-первых, потому что этокрасиво, во-вторых, потому что яйцо символизирует зарождение жизни. Когда намоих полотнах нет птиц, бабочек, яиц, смысл работ совершенно абстрагированный,потусторонний. А эти символы добавляют жизни, зритель чувствует себя участникомреальности. …Игорь Палей– художник дотошный, в хорошем смысле этого слова. Над своими работами он можеттрудиться месяцами и даже годами. Он нередко возвращается к своим работам,сделанным даже до репатриации, и что-то в них доделывает и переделывает, иногдаполностью меняя первоначальный вид. Он упорно работает над цветом и светом, надформой и, главное, над смыслом, в который вкладывает свои мысли, энергию,чувства, миропонимание. Удивительно, как ему удается при его нелегкойрепатриантской жизни сохранять неиссякаемый оптимизм и передавать в работахжизнеутверждающий настрой. Незадолго досвоей кончины замечательный искусствовед Григорий Островский написал отворчестве Палея глубокую статью, которую, к сожалению, не успел опубликовать. Вотнебольшая, но емкая цитата из этой статьи: «Мировидение художника (И. Палея– Е.Л.), – пишет Островский, – оказывается более сложным и неоднозначным, чемэто кажется на первый взгляд. Не сторонний наблюдатель, но соучастник нашейжизни, художник остро ощущает несовершенство окружающей действительности,нервическую аритмию современного бытия. И потому эти диссонансы входят вобразную ткань его произведений столь же естественно, как и вечная жажданедостижимой гармонии земных и небесных сфер». |
